Любителей легкой наживы на Руси всегда было немало. В продолжение темы — наш рассказ о подделке первых отечественных ассигнаций и людях, преуспевших в этом преступном деянии.
В России подделка ассигнаций приобрела широкое распространение в конце XVIII-начале XIX века, захватив все классы и слои российского общества. Фальшивомонетчики по социальному статусу в основном относились к трем группам населения — мещанам, крестьянам и военным. Не отставали и купцы, дворяне, фабриканты и иностранцы. Поразительно, но даже предпринимаемые правительством по отношению к подделывателям ассигнаций жестокие и порой варварские меры наказания — например, порка плетью, вырывание ноздрей, клеймение, совершенно не оказывали своего устрашающего воздействия: после отбытия наказания некоторые преступники вновь принимались за старое. Этот вид мошенничества стал воистину социальной эпидемией с обширной географией распространения: фальшивые ассигнации обнаруживались в Екатеринбурге, Астрахани, Киеве, Витебске, Москве, Николаеве и других городах, а также в поселениях и селах России.
Русские фальшивки
Ассигнации первого образца выпускались четырех достоинств — 100, 75, 50 и 25 рублей и действовали с 1769 по 1786 год. Всего было два вида — московские (с оплатой только в Московском банке) и петербургские (с оплатой в Петербургском банке). Однако с 1771 года эти ограничения были сняты. Правительство опасалось наплыва фальшивых ассигнаций из-за рубежа, поэтому ввоз и вывоз их за границу был запрещен, а за подделку ассигнаций полагалась смертная казнь, в редких случаях заменявшаяся пожизненной каторгой.
Простота рисунка и текста ассигнаций (печатались они на однотонной бумаге краской того же цвета, что и бумага, но с водяными знаками и глубоким тиснением) привели к тому, что уже на следующий год после их выпуска появились многочисленные фальшивые 75-рублевые ассигнации, переделанные из ассигнаций достоинством в 25 рублей. Первыми в этой «грязной» истории фигурировали сержант Шулепин и канцелярист Николаев. На их счету девяносто 75-рублевых ассигнаций, изготовленных довольно нехитрым способом: цифру «2» «умельцы» соскребали и заменяли ее цифрой «7», а слово «двадцать» — словом «семьдесят». В 1771 г. выпуск ассигнаций в 75 рублей был прекращен, а все 75-рублевые ассигнации были изъяты из обращения. Самое интересное заключается в том, что при обмене этих ассигнаций фальшивок было предъявлено на сумму 5 600 рублей, значительную по меркам того времени.
Это интересно!
В армии первопроходцев в подделке бумажных денег нового образца отличился и лейб-гвардии конного полка корнет Сумароков с двумя подельниками. «По уверению многих, был он дворянином очень хорошим и притом достаточным, к тому же оказался двоюродным внуком покойному писателю Александру Петровичу Сумарокову. А рисовал он ассигнации тушью и до поимки успел сделать их на 500 рублей, прослыв мошенником не в пример своему известному родичу, автору следующих строк: «А я мошенником в России не слыву и в честности живу».
В плане борьбы с фальшивомонетчиками показательна история братьев Пушкиных — Сергея и Михаила, а интересна тем, что к ней было привлечено внимание самой Екатерины II. Из документов следует, что 6 февраля 1772 года в письме генерал-губернатору лифляндскому Броуну она пишет: «Беспутным своим поведением известный Сергей Пушкин в прошлом году поехал в чужие края. Ныне некоторое подозрение есть, что он сие учинил с таким намерением, чтобы тамо стараться подделывать наши банковые ассигнации, коих пересылать будто бы намерен к своему брату в Москве, к Михаилу Пушкину…». Подозрение царицы подтвердилось, и позже отставной капитан Сергей Пушкин был задержан, а при досмотре у него были обнаружены «штемпеля и литеры, кои точно таковые, с которыми ассигнации печатаются». Указом от 25 октября 1772 года смертная казнь Сергею Пушкину была заменена вечным заточением в тюрьме, а Михаил определен на жительство «в дальних Сибирских местах».
Кстати, «не отставали» и селяне от своих городских коллег по преступному промыслу. Перед судом представали жители сел, местечек, деревень и слобод из разных губерний Российской империи. В докладе правления Государственного Ассигнационного Банка был официально признан факт обращения фальшивок. Особое место в истории фальшивомонетчиков — у Эммануила Кауфмана, задержанного за подделку ассигнаций. У этого иностранца, проживавшего в Москве на Лубянке, при обыске на его квартире «нашли приготовленной бумаги на несколько сот тысяч и разного инструмента к деланию фальшивых сторублевых ассигнаций». Пытаясь смягчить для себя наказание, аферист перечислил следствию недостатки существующих ассигнаций и даже выдал рекомендации по изготовлению новых ассигнаций, которые невозможно будет подделать.
Но подделкам подвергались не только ассигнации. В исторических архивах есть описание еще одного финансового преступления эпохи Екатерины II — история подделки векселя. Согласно ей, унтер-офицер лейб-гвардии конного полка Воейков с подельником — подпоручиком Афросимовым — предъявил иностранному купцу Деглеру фальшивый вексель на 15 000 рублей. Для понимания размера этой суммы достаточно сказать, что по тем временам ее хватило бы для покупки приличного имения. В результате в деле оказались замешаны представители русской аристократии (князья Мещерские), и следствие растянулось на долгие годы.
Французские фальшивки
Война с Наполеоном — классический пример попытки подрыва основ российской экономики враждебным государством при помощи фальшивых денежных знаков. Еще весной 1812 года Наполеон отправил своему варшавскому банкиру фальшивых русских ассигнаций на 20 миллионов рублей для их последующего распространения в России. Армия Наполеона, вступив на территорию России, расплачивается с населением фальшивыми ассигнациями. А после вступления в Москву печатный станок, находившийся в обозе французской армии, работает не переставая. Оставляя Москву, французы бросили все оборудование для производства фальшивых ассигнаций.
Выпущенные Наполеоном ассигнации можно назвать подделкой высокого качества. Они отличались от подлинных тем, что все подписи на них были напечатаны. На подлинных российских ассигнациях одна или две подписи из трех делались от руки чернилами. Однако печатные подписи французских подделок имели от трех до пяти разновидностей росчерка, что показывает, насколько серьезно отнеслись к делу организаторы аферы. Но несмотря на все старания, французов погубило плохое знание русского языка. В словах «государственная» и «ходячий» вместо буквы «д» они печатали «л». В 1813 году на освобожденных от французов территориях было выявлено фальшивок на сумму 987 300 руб., чуть меньше, чем за предшествующие 26 лет. А всего в период после французского нашествия в течение 1813-1817 гг. фальшивых ассигнаций появилось на 5 614 380 руб., не считая тех, которые не были обнаружены.
В 1814-1815 гг. курс бумажного рубля упал до 20 копеек. Засорение денежного обращения фальшивыми ассигнациями и падение курса настоящих ассигнаций подвигли министра финансов Дмитрия Александровича Гурьева предпринять меры для приведения в порядок расстроенных финансов России. В 1817 году Министерство финансов было вынуждено отдать распоряжение разменным конторам о приемке всех фальшивых ассигнаций, которых было сдано на сумму около 45 миллионов рублей.
Что же в царской России мешало борьбе с финансовыми мошенниками? Прежде всего — отсутствие действенного контроля не только над участниками рынка, но и над государственными служащими. Очень часто сами чиновники и выступали пособниками или соучастниками финансовых махинаций. При этом максимальным наказанием, грозившим аферистам в случае провала, был всего лишь штраф до 3 000 рублей и восемь месяцев тюрьмы.
Ситуация начала меняться в конце XIX-начале XX века. Российское уголовное законодательство совершенствуется в части усиления ответственности за подделку денег. В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных в редакции 1885 года фальшивомонетничество трактуется уже как посягательство на имущество и доходы казны, предусматривается ответственность за подделку и уменьшение достоинства монеты — независимо российской или иностранной чеканки.
Кроме этого, ответственность была разной в зависимости от способа подделки — механическими средствами или посредством рисования. Это положение — ответственность в зависимости от способа подделки денег — сохранилось и в Уголовном Уложении 1903 года. В последующий период череда революций, Первая мировая война, инфляции и развал экономики привели к резкому росту фальшивомонетничества на всей территории России. По некоторым оценкам, в период с 1913 по февраль 1917 года рост преступлений, связанных со сбытом поддельных денежных знаков, составил около 650 %.