В начале 1917 года страна отчаянно нуждалась в деньгах. Временное правительство в рекордные сроки подготовило и выпустило заем, сопроводив его мощной пиар-кампанией. Специальные брошюры и агитки, городские праздники, члены императорской семьи в числе первых покупателей — так рекламировали «Заем свободного народа».
1917 год — это год Великой российской революции. Свержение царя и образование Временного правительства явились началом и первым этапом многих драматичных событий. Многие из них были связаны с финансами, тем более, что в России в этой сфере за годы Первой мировой войны сложилась очень тяжелая ситуация: из обращения было выведено золото, увеличивалась бумажно-денежная эмиссия, возрастала инфляция, рос внутренний и внешний государственный долг.
Временное правительство прекрасно осознавало угрозу бумажной эмиссии как инфляционного фактора. В обращении к населению страны первого премьер-министра Временного правительства Г. Е. Львова, подготовленном в апреле 1917 года, прямо говорилось: «Самая серьезная опасность заключается в необходимости до конца войны продолжать выпуск бумажных денег, что роняет покупательную силу рубля и тем самым ведет к удорожанию жизни и к ухудшению общих условий народнохозяйственной жизни». Выход правительство видело в выпуске новых внутренних займов, «снимающих с рынка лишние займы и ослабляющих необходимость новых выпусков бумажных денег».
Две недели на подготовку
5 марта 1917 года министр финансов М. И. Терещенко на заседании Временного правительства высказал предложение о проведении «большого» займа. А уже на следующий день он встретился с руководителями Комитета съездов представителей акционерных коммерческих банков. На этой встрече Терещенко впервые предложил будущее официальное название кредитной операции — «Заем Свободы». В практике отечественного государственного кредита это был первый случай, когда внутренний заем официально получал ярко выраженное политическое название.
Спустя три дня вопрос о займе обсуждался на совещании глав правлений ведущих акционерных банков. В ходе совещания были рассмотрены различные варианты будущего займа. Оптимальным был признан проект, предусматривавший пятипроцентную ставку ежегодного дохода и выпускной курс 85 руб. за 100 номинальных. Применительно к такому варианту и были выработаны «общие основания выпуска нового государственного военного займа». По настоянию банкиров Терещенко был вынужден согласиться на не практиковавшийся ранее выпуск государственного займа без определения нарицательной суммы. Вместо этого был установлен минимум в 3 млрд руб.
Датой официального выпуска «Займа Свободы» было назначено 27 марта, начало подписки — 6 апреля. Таким образом, проект этой кредитной операции был разработан в беспрецедентно короткие сроки — менее чем за две недели. За такое время не могли быть напечатаны бланки облигаций, поэтому «до получения на местах подлинных облигаций займа, заблаговременное изготовление которых и снабжение местных учреждений не могло быть осуществлено… по техническим условиям, подписчикам временно выдаются без права передачи… квитанции, которые в дальнейшем обмениваются в местах подписки на подлинные облигации».
Подписка на заем максимально демократическая
Для размещения займа крупнейшие частные банки совместно с Государственным банком образовали специальный синдикат, в который входили Русский для внешней торговли, Петроградский Международный, Русско-Азиатский, Волжско-Камский, Азовско-Донской и другие. В отличие от военных займов царского правительства, которые выпускались на 10 лет, новый заем имел долгосрочный характер и должен был погашаться тиражами в течение 49 лет начиная с 1922 года. Тем не менее, для держателей заем был намного выгоднее аналогичных операций военного времени. В первую очередь за счет крайне низкого выпускного курса. Подписная цена облигаций составляла лишь 85 % от их нарицательной стоимости, что обеспечивало подписчикам получение дополнительных 15 руб. с каждых 100 руб. номинала при погашении займа. Кроме того, вместо официально установленных 5 % годового дохода льготные условия подписки обеспечивали получение в первый год почти 7 %, а в дальнейшем — около 6,3 %.
Для максимальной «демократизации» подписки предусматривалось предоставление ссуд при приобретении облигаций в учреждениях Государственного банка и казначействах. Для подписки, например, на сторублевую облигацию первоначально следовало внести лишь 10 рублей. Остальные 75 руб. необходимо было уплатить до 1 июля 1918 года. Для привлечения же крупного капитала в счет оплаты за облигации принимались краткосрочные обязательства государственного казначейства. Важное новшество эмиссионной техники «Займа Свободы» заключалось в том, что за него нельзя было расплачиваться облигациями предыдущих военных займов и билетами государственного казначейства («сериями»), которые фактически являлись процентными деньгами.
Деньги как способ выразить политическую позицию
Выпуск «Займа Свободы» сопровождался специальным воззванием Временного правительства: «…Только напряжение всех наших сил может дать нам желанную победу. Нужна затрата многих миллиардов, чтобы спасти страну и завершить строение свободной России на началах равенства и правды. Не жертвы требует от нас Родина, а исполнения долга. Одолжим деньги Государству, поместив их в новый заем, спасем этим от гибели нашу свободу и достояние».
В считаные дни поддержка или осуждение займа стали не только одним из проявлений социально-политической борьбы, показателем «накала революции», но и своего рода лакмусовой бумажкой, раскрывая отношение к войне и правительственному курсу различных партий и движений, общественных объединений и органов революционной власти, социальных и профессиональных групп.
Закономерно, что полным одобрением встретила «Заем Свободы» партия кадетов, печать которой еще в начале марта развернула его активную пропаганду. Кадетская «Речь» писала в те дни: «Необходимо прибегнуть к большому всероссийскому займу нового правительства у свободного русского народа... И мы глубоко верим, что момент для такого займа пришел, надо смело им воспользоваться». Большая часть партии социалистов-революционеров первоначально воздержалась от открытого выражения своего отношения к займу и находилась как бы на распутье. «Займом революции» назвал его 9 апреля в своей передовой статье главный печатный орган партии газета «Дело народа».
Организационный комитет партии меньшевиков на первых порах принял решение соблюдать нейтралитет. Но затем меньшевики, несмотря на колебания и сомнения, в большинстве оказали займу поддержку, правда, обставляя это рядом требований к Временному правительству.
Большевики: «Мы принципиально против!»
Бескомпромиссную позицию, осуждавшую заем, с самого начала заняла лишь партия большевиков. «Не свободу, а дальнейшее закрепощение принесет этот заем народу, — писала «Правда» 10 марта. — Он даст возможность буржуазии продолжать кровавую бойню, затеянную во славу капитала». Большевики прилагали немалые усилия с целью воспрепятствовать участию в подписке широких слоев населения. Заявление своей принципиальной позиции большевиками в данном случае имело важное значение и в том смысле, что впервые после февральской революции столь резко обозначились противоречия между ними и другими социалистическими партиями. «Нас изолировал вопрос о займе — вот что привело нас к изоляции. Вот в каком вопросе мы оказались в меньшинстве», — отмечал Ленин на Апрельской конференции.
С точки зрения дальнейшей судьбы «Займа Свободы», определяющими стали реше-ния столичных и региональных Советов. И если Петроградский Совет занял выжидательную позицию, то исполком Моссовета 15 апреля принял резолюцию о поддержке займа. Решения столичных органов революционной власти о поддержке «Займа Свободы» послужили сигналом для местных Советов, которые выразили поддержку займу и согласие оказывать помощь в его распространении.
Мощная пиар-кампания: кто и как агитировал
Руководство пропагандистской кампанией в стране было возложено на Всероссийский комитет общественного содействия государственным займам, который был создан еще в конце 1916 года. Впечатляющей была издательская деятельность Комитета, выпустившего весной массовыми тиражами более десятка агитационных брошюр и инструктивных материалов для агитаторов, авторами некоторых из них являлись известные экономисты М. И. Боголепов, B. C. Зив, М. И. Туган-Барановский и другие.
Так, Боголепов пытался обосновать необходимость выпуска и приобретения займа «корыстными и безрассудными» действиями старой власти, а также перспективами «народной свободы». «Интересы государственного кредита и интересы народного хозяйства потребовали того, чтобы новая Россия в лице своего Временного правительства признала все старые долги, все государственные займы и обязательства, которые были заключены как до войны, так и во время войны.
На новую дорогу свободная Россия выступила с тяжелым грузом прошлого. Окончание войны не за горами; но в силу необычайного удорожания войны придется значительно увеличить размеры государственного долга… Перед нашим отечеством стоят колоссальные задачи внутреннего устроения, облегчения условий для мирного труда и упрочения нового строя на началах свободы и справедливости.
Государственный кредит нужен и для того, чтобы оздоровить нашу денежную систему, сильно страдавшую во время войны. В данном случае военный заем достигает две больших цели: с одной стороны, он дает деньги для довершения войны, с другой — он спасает страну от тяжких влияний расстроенной денежной системы».
Профессор М. А. Курчинский делал упор не на экономической выгоде, а нравствен-ном аспекте: «…в отношении желательности подписки на заем решающим моментом явля-ются не условия его доходности или погашения, а иные соображения, совершенно другого порядка. В отношении подписки на этот заем мы можем говорить с полным правом о долге перед родиной. Мы должны показать на этом займе, что мы достойны свободы, которую получили».
Одной из наиболее действенных форм пропаганды, практиковавшейся в крупных го-родских центрах, являлись так называемые дни (праздники) «Займа Свободы» — с уличными шествиями, с оркестрами и транспарантами, «летучими» митингами, раздачей агитационных материалов, благотворительными, в счет займа, выступлениями артистов, устройством лотерей, кружечных сборов, выпуском однодневных газет. Вот как, по воспоминаниям современника, проходил такой день в Екатеринбурге. У каждого банка в городе был установлен разукрашенный киоск, где принимали подписку на заем и продавали лотерейные билеты, при розыгрыше, который проходил тут же, можно было выиграть сторублевую облигацию. Лотерейные билеты «брались нарасхват». По улицам города в этот день ездил «кортеж из экипажей, украшенных цветами и флагами». Подобные «дни» и «праздники» прошли во многих крупных городах.
Детали
Кто агитировал помогать государству деньгами
29 марта Святейший синод предписал духовенству и учителям церковно-приходских школ разъяснять значимость займа. С аналогичным призывом к верующим обратилось еврейское духовенство, в конце апреля — католикос всех армян. Патриотические стихи писали известные поэты: Анна Ахматова, Сергей Есенин, Игорь Северянин, Велимир Хлебников, Саша Чёрный. В концертах участвовал Сергей Рахманинов. Они не только агитировали, но и сами подписывались на заем. Самую большую сумму внес Фёдор Шаляпин — 100 тысяч рублей.
Спасать страну реальными деньгами народ не спешил
Как же ответило население страны на призывы «исполнить свой гражданский долг», «помочь Родине в трудную минуту», «быть достойными завоеванной Свободы»? К реализации займа оказались привлечены самые широкие круги населения России. По некоторым данным, в «Займе Свободы» приняли участие даже Николай II и члены его семьи, которые выразили готовность «о приобретении на их средства облигаций «Займа Свободы». Летом 1917 года с представителями власти согласовывался «размер суммы, которая могла быть употреблена на этот предмет». Николай Романов был готов приобрести облигации «из своих капиталов», даже в случае прекращения «отпуска сумм» на содержа-ние его семьи. Он был готов израсходовать на «Заем Свободы» до 100 тысяч руб.
Его под-держали и некоторые члены императорской семьи. Так, в сентябре 1917 года Е. Г. Саксен-Альтенбургская приобрела облигации «Займа Свободы» на общую сумму более 1 млн руб. Однако, несмотря на внешний успех, эмиссия не принесла ожидаемого результата, так как оплата облигаций производилась населением большей частью не наличными деньгами, а краткосрочными обязательствами казначейства.
Общая сумма выпусков краткосрочных обязательств казны при Временном правительстве составила 10 млрд руб., от учета которых в России в казну поступило 8,19 млрд руб. Подавляющая часть обязательств на сумму 6,21 млрд руб. была принята к учету Государственным банком, а остальные — около 2 млрд руб.— были размещены на частном рынке. В итоге произошел лишь перевод краткосрочного долга казны в долгосрочный. Заем не сдержал инфляционной волны, которая с лета 1917 года захлестнула экономику страны. То что «Заем Свободы» не оправдает возлагавшихся на него надежд, Временное правительство ощутило уже в конце апреля, когда вместо ожидавшихся миллиардов народных денег оно получило подписку лишь в 725 миллионов. В это же время один день войны обходился более чем в 50 миллионов.
К 1 июня, то есть сроку, когда правительство намеревалось разместить облигации на 3 млрд руб. и закончить подписную кампанию, «Заем Свободы» удалось реализовать на 1,2 млрд. В итоге же сумма подписки, по разным подсчетам, составила 3-4 млрд руб.