Несмотря на то, что пьесу «Вишневый сад» Чехов написал более ста лет назад, он очень точно обрисовал в ней образ человека с пагубной моделью финансового поведения, берущего новый кредит для погашения старого. Образ весьма актуальный для современного общества потребления.
Дворянское сословие в конце XIX века испытывало огромные финансовые и идеологические трудности. Отмена крепостного права лишила дворян бесплатной рабочей силы. С крестьянами стало необходимо устанавливать новые деловые отношения, хозяйство на своей земле вести на новый лад: повышать эффективность, внедрять современные машины и технологии, менять методы управления.
Привыкшее к комфортной, роскошной жизни сословие оказалось к этому не готово. Процесс «оскудения» отразил тамбовский дворянин, писатель и публицист Сергей Николаевич Терпигорев. По его свидетельствам, провинциальные помещики, не имея никакой подготовки, необходимой для управления имениями при отсутствии крепостного труда, избавлялись от всего, чем владели, лишь бы не связывать себя с хозяйством. Продавались и закладывались имения, дома со всей утварью.
Расходы не снижались — долги росли
Хозяйство не давало необходимых доходов, чтобы оплачивать расходы на красивую прежнюю жизнь, но менять привычки поместные дворяне не умели. Главная героиня «Вишневого сада» барыня Раневская и на краю банкротства «не отвыкла еще сорить деньгами»: завтрак в ресторане, по рублю на чай лакеям, бал с оркестром в день продажи имения, золотой рубль случайному прохожему... «Если б ей волю, она бы всё раздала», — сокрушается ее приемная дочь Варя. Расходы не снижались, долги росли.
Борис Борисович Симеонов-Пищик — классический пример разорившегося помещика. О том, что он уже банкрот, можно догадаться по отдельным репликам героя: его имение заложено, а деньги растрачены. Для текущих расходов и обслуживания долгов нужны доходы, но имение, скорее всего, ничего не приносит (да Пищик, похоже, им и не занимается). По крайней мере, занимая деньги, Пищик не ссылается на ожидаемый доход от имения. Для латания финансовых дыр он вынужден прибегать к новым займам.
Новый кредит ради погашения старого
Очевидно, что со временем долговая пропасть становится всё глубже. Борис Борисович ввязывается в новые долги, чтобы заплатить хотя бы проценты по старым. Таким образом, к прежним долгам приплюсовываются новые, денег нужно всё больше и больше... Долги растут как снежный ком. Пищик понимает шаткость своего финансового положения: «А я теперь в таком положении, что хоть фальшивые бумажки делай!»; «Но вот беда: денег нет! Голодная собака верует только в мясо...»; «Вот, думаю, уж всё пропало, погиб...» Однако изобретательно и упорно продолжает движение по тому же кругу.
Симеонов-Пищик тратит все силы на поиски денег, а точнее тех, кто может их одолжить. Ради денег он готов практически на всё. Больше в пьесе он ничем не занимается, не может думать ни о чем, кроме денег. Он прикладывает невероятные усилия, проявляет незаурядные человеческие качества — энергию, организаторские способности, талант обращения с разными людьми. Находит нужные слова и для Раневской, и для Лопахина. Пищик обходителен, активен. Ускользающая прошлая жизнь, словно мираж, видится воскресшей в будущем. Это приводит к бесконечным попыткам ухватиться за недостижимую цель: Пищик старается удержать ситуацию, противостоять банкротству, делая всё новые и новые долги.
Пищику требуется определенная хитрость: надо не только других убедить в том, как тебе плохо, но и себя, чтобы быть правдоподобным в жалобах на тяжкие обстоятельства. Круг друзей и знакомых, готовых давать в долг, с каждым днем сужается. Займы у чужих людей чреваты более жесткими условиями. Бессмысленный бег по кругу изводит Пищика, подрывает его здоровье. Остается надежда на чудо... «Вот, думаю, уж всё пропало... А там, гляди, еще что-нибудь случится не сегодня завтра...» С Борисом Борисовичем время от времени действительно случаются чудесные события, позволяющие ему временно как-то перебиться: «Не теряю никогда надежды. Вот, думаю, уж всё пропало, погиб, ан глядь — железная дорога по моей земле прошла, и... мне заплатили».
С расчетом на благоволение небес
Видимо, он и дальше намерен уповать на «благоволение небес» и неожиданное избавление: например, «двести тысяч выиграет Дашенька... у нее билет есть». Порадоваться бы за человека, который исполнен оптимизма. Однако образ Пищика вызывает в лучшем случае недоумение, смешанное с сожалением. В ситуации должника вера в чудо — это ложно позитивная модель. Нужно однозначно осознавать, что новые займы на погашение старых — процесс бесконечный, остановить который можно только прекратив занимать! Однако что делает Пищик? Он пытается «договориться с небесами»: мол, я согрешу — а вы меня прикройте! Я опять возьму чьи-то деньги — мне очень надо — я отдам с «благоволения небес»! Чудесная история с железной дорогой укрепила надежды Пищика.
Насколько можно судить из пьесы, Пищик пока не делает «фальшивые бумажки», однако само направление мысли весьма показательно: из сочинений философа «громадного ума» в памяти Пищика засела именно эта тема. Очевидно, что персонаж всё ближе к катастрофе. Поэтому так настораживают в устах оптимиста-бодряка Пищика причитания о грядущей кончине: «...А дойдет до вас слух, что мне конец пришел, вспомните ... и скажите: «Был на свете такой, сякой... Симеонов-Пищик... царство ему небесное...»
«Событие необычайнейшее»?
В последнем действии «Вишневого сада» удача как будто улыбнулась Симеонову-Пищику: он заключил с англичанами выгодный контракт и даже отдает часть долгов. История с участком «белой глины», который у Пищика вроде бы арендовали англичане, кажется сомнительной — он и сам оценивает ее как «событие необычайнейшее».
Даже если случилось чудо, если Пищик вытащил счастливый билет с арендаторами-англичанами и падение в финансовую яму приостановилось, нет уверенности, что наш герой сумеет грамотно распорядиться удачей, устоит перед соблазном новой роскоши. Тогда это лишь короткая передышка перед дальнейшим неминуемым падением. Завтра нужно снова искать, у кого взять взаймы, изобретать способы, упрашивать. Сил для изнурительного бесконечного бега по кругу уже нет.