Вторая мировая война была дорогостоящим мероприятием для всех стран, которые оказались в нее вовлечены. Советский Союз потратил на ведение войны около 1 890 млрд рублей в ценах 1941 года. В эту сумму вошли производство и закупка военной техники, формы, продовольствия и т. п. К военным тратам относятся и зарплаты — военных и тыловиков. В тылу больше прочих зарабатывали те, кто выполнял заказы для армии.
Николай Вознесенский, председатель Госплана СССР, писал: «Среднемесячная денежная заработная плата рабочих в союзной промышленности СССР увеличилась с 375 рублей в 1940 году до 573 рублей в 1944 году. В угольной промышленности она достигла 729 рублей и в черной металлургии — 697 руб. Среднемесячная заработная плата инженерно-технических работников в союзной промышленности выросла до 1 209 рублей».
Яков Ройтман работал строгальщиком на одесском заводе в закрытом цеху для военных заказов. Он писал, что получает 720 рублей в месяц и для него это «огромная сумма». Слесарь-паровозник Фёдор Титов в начале войны получал около 500 рублей в месяц. Такими были зарплаты людей, занятых в союзной промышленности. На местных производствах получали меньше. Денежная масса стягивалась в военный сектор, поэтому в самом плачевном состоянии оказались люди, занятые в сельском хозяйстве. Например, Вениамин Лазарев в начале войны работал на лесоповале и получал 70-80 рублей в месяц. При этом буханка хлеба на рынке стоила 150-200 рублей.
Воевать — тоже работа
В приказах Иосифа Сталина тщательно прописаны зарплаты всех представителей войск. Для артиллерии устанавливали такие оклады: «наводчикам орудий и минометов 15 руб. в месяц. Первым номерам пулеметов и противотанковых ружей 12 руб. 50 коп. Бойцам, вооруженным пистолетом-пулеметом, в стрелковых и кавалерийских полках 12 руб. 50 коп.»
Отдельно поощрялось снайперское движение. Снайперы-ефрейторы получали больше рядовых солдат, по 25 рублей в месяц, младшие сержанты — 30 и сержанты — 35 рублей.
Особо оплачивали работу партизан. Командир и комиссары имели оклад около 750 рублей, заместители командира — 600 рублей, командир роты, взвода или самостоятельно действующей группы — около 500 рублей. При этом невозможно было учесть всех партизан — оплата полагалась только тем, кто числился в списках Центрального штаба партизанского движения.
В оплате военного труда четко отражался принцип иерархичности войск. Наиболее высокооплачиваемой была работа летчиков — военной элиты. Летчики были одними из самых высококвалифицированных военных кадров. Еще до войны их подготовке уделяли особое внимание.
Александр Голованов, шеф-пилот Аэрофлота, получал 4 000 рублей в месяц. Он должен был возглавить авиационный полк из 100-150 самолетов для особых заданий в тылу. Командир полка имел оклад 1 600 рублей. Голованов вспоминает свою встречу со Сталиным:
— Сколько же вы вообще зарабатываете? — спросил Сталин. Разговор принимал неприятный для меня оборот.
— Товарищ Сталин, я за деньгами не гонялся и не гонюсь. Положено тысячу шестьсот рублей — буду получать такой оклад.
— А все-таки, сколько вы зарабатываете?
— Много, — ответил я несколько повышенным тоном и умолк.
В итоге летчику на новой должности сохранили прежнюю зарплату в четыре тысячи.
Поощрение за бомбардировку Берлина
В 1941 году военных впервые вознаградили за боевые успехи.
«В ночь с 7 на 8 августа группа самолетов Балтийского флота произвела разведывательный полет в Германию и бомбила город Берлин. Пять самолетов сбросили бомбы над центром Берлина, а остальные на предместья города. Объявляю благодарность личному составу самолетов, участвовавших в полете. Вхожу с ходатайством в Президиум Верховного Совета СССР о награждении отличившихся. Выдать каждому члену экипажа, участвовавшему в полете, по две тысячи рублей.
Впредь установить, что каждому члену экипажа, сбросившему бомбы на Берлин, выдавать по две тысячи рублей. Приказ объявить экипажам самолетов, участвовавших в первой бомбежке Берлина, и всему личному составу 81-й авиадивизии дальнего действия.
Народный комиссар обороны И. СТАЛИН».
Уже через несколько дней появился новый приказ: установить размеры поощрений для всех бойцов военно-воздушных сил. Война в воздухе складывалась летом 1941 года трагически, и боевые успехи советских самолетов были особенно ценными. Летчиков награждали не только морально — знаками отличия. Сталин не стал пренебрегать и фактором материального стимулирования.
За летчиками пошли артиллеристы, танкисты, пехотинцы. Уничтожение вражеской боевой техники, эвакуация и ремонт своей — все имело свою рублевую цену.
Не забыли и технический персонал: «За быстрый и качественный восстановительный ремонт самолетов личный состав походных авиаремонтных мастерских премировать денежной наградой в размере 500 рублей за каждый восстановленный самолет». Кроме того, технический состав, обслуживающий самолеты, получал денежную награду 3 000 рублей, если техника работала безотказно каждые 100 вылетов.
Как считали сбитые самолеты?
В приказах Сталина говорилось: «выплату за сбитые самолеты противника производить в случаях подтверждения». У пилотов далеко не всегда была возможность подтвердить, что самолет противника действительно уничтожен. Летчик Александр Шварев писал в воспоминаниях: «Я говорил, сколько сбивал, практически никогда не было возможности до конца досмотреть, упал враг или нет. Надо было смотреть за теми, кто в воздухе остался, чтобы тебя не сбили. Или за теми, кого ты прикрываешь. Я просто докладывал, что стрелял. А сбил или нет — это уже ведомые говорят, им было виднее. С их слов говоришь, куда именно враг упал. Туда посылают человека. Если кто-то там из пехотинцев подтверждает, то самолет тебе засчитывают.
Конечно, самолет, упавший на немецкой территории, засчитать таким способом было невозможно. Здесь уже верили словам летчиков. И то у нас был командир Головня, так его прозвали Фомой неверующим. Базанов сбил три самолета в одном бою, Головня говорит: «Не верю». Мол, раз сбил над территорией противника, что угодно можно сказать. Но Базанов не сдается: «Полетели, я вам покажу, где упали». И вот они полетели. Головня увидел, тогда только засчитали».
Летчик Борис Еремин вспоминает: «У меня к Сталинграду насчитали только 9 сбитых, хотя фактически было 15-16 самолетов. Я их раздавал тем, кто со мной летит. У немцев подход был другой. Попал в кинофотопулемет — пишет себе сбитие. А у нас напарники и наземные службы должны подтвердить, если стоит кинофотопулемет, то и его данные нужны. И все это оформляется. Пока соберут запросы, подтверждения, падал ли такой-то самолет такого-то числа? А иногда ведь и не падал. Его подобьешь, а он жить хочет, тянет к себе».
За особо опасные вылеты премировали летчиков-испытателей. Испытатель Вадим Мацкевич писал в воспоминаниях: «За риск при испытаниях была назначена большая по тому времени премия: летчику — 100 000 рублей, инженеру — 60 000 рублей, технику — 30 000 рублей». Однако часто эту щедрую премию выплачивали уже семьям погибших испытателей.
Факты
Что рядовой фронтовик мог купить в тылу за подбитого врага?
Команда, подбившая германский танк из противотанкового ружья, получала награду: наводчику полагалось 500 рублей, помощнику — 250 рублей.
На столичном рынке за 500 рублей они приобретали бутылку водки. Иногда можно было найти бутылку за 300-400 рублей. После этого оставались деньги на еду: 150-200 рублей стоила буханка хлеба.
В регионах цены на спирт и хлеб — два самых востребованных продукта в годы войны — были значительно выше, чем в Москве. За пределами столицы водку могли продавать за 700-800 рублей.
1 500 рублей стоил килограмм соленого сала. Такой продукт могли позволить себе летчики, потопившие корабль или сбившие самолет. После этой покупки у них оставалось еще 500 рублей — на две-три рыночные буханки хлеба.
Минимальные оклады фронтовиков
«Куда перевести деньги за подбитые фашистские танки?»
«Танки мы хорошо учитываем — за них деньги платят», — писал в своих мемуарах танкист Василий Брюхов. Сначала появились приказы о премиях за ремонт и эвакуацию собственной боевой техники, потом — за уничтожение вражеских танков.
Танкист Иван Никонов писал в своих воспоминаниях: «Бой длился до самого вечера. Взвод уничтожил четырнадцать танков, из них мой экипаж — шесть. Утром подбегает начфин батальона: «Никонов, куда перевести деньги за подбитые фашистские танки?» А нам за каждый танк давали 500 рублей. Я переводил матери».
Летчик Юрий Афанасьев писал: «Нам платили деньги, месячное жалование; я их в основном отсылал матери. За боевые вылеты награждали так: за 50 вылетов — три тысячи рублей. Один раз я эту награду получил».
Летчик-истребитель Николай Голодников вспоминает: «Если он отбился — ага, это мой. Считай, две тысячи рублей в кармане (за бомбардировщик давали две тысячи, за разведчика почему-то полторы). Ну, мы деньги все в кучу складывали, а если затишье, то посылали гонцов за водкой. Я помню, пол-литра стоила тогда 700-800 рублей».
Летчик Дмитрий Ваулин писал: «Мы спим после боевого вылета до обеда. Потом приходит кассир с парашютной сумкой, сует под нос деньги: «Распишись». И вот получил, например, 2 700 рублей за боевой вылет».
Несмотря на хорошо организованную систему поощрений, в условиях войны награды доходили не до всех. Танкист Николай Александров вспоминал: «Под Жагаре мой взвод из засады уничтожил более двадцати бронеобъектов. Удачно заняли позицию, утром, когда солнце только встало, мы расстреляли немецкую колонну, двигавшуюся с запада. Солнце слепило им глаза, и они никак не могли нас обнаружить. Правда, за этот бой я ничего не получил. Наградить не наградили, а денег за подбитые танки нам и так не платили».
Вряд ли можно считать фактор материальной заинтересованности принципиально важным для служащих времен Второй мировой войны. Многие из рядовых солдат вовсе не знали о премиях за боевые успехи. Они получали оклады, не спрашивали, сколько им положено, и не интересовались, за что и какие суммы им выплачивают. В большинстве своем служащие не держали на руках реальных денег. Они оформляли денежные аттестаты — своеобразные доверенности на имена жен и матерей, чтобы семья в тылу могла хоть как‑то прожить.